Тацит Публий Корнелий

(ок. 55 — ок. 120 гг.) государственный деятель, историк

• Деяния Тиберия и Гая [Калигулы], а также Клавдия и Нерона, покуда они были всесильны, из страха перед ними были излагаемы лживо, а когда их не стало — под воздействием оставленной ими по себе еще свежей ненависти.
  
  
• Без гнева и пристрастия. (Девиз историка).
  
  
• Со временем [дурные] толки теряют свою остроту, а побороть свежую ненависть чаще всего не под силу и людям, ни в чем не повинным.
  
  
• Громче всех оплакивают смерть Германика те, кто наиболее обрадован ею.
  
  
• Превознося старину, мы недостаточно любопытны к недавнему прошлому.
  
  
• Правители смертны — государство вечно.
  
  
• Большие события всегда остаются загадочными, ибо одни, что бы им ни довелось слышать, принимают это за достоверное, тогда как другие считают истину вымыслом, а потомство еще больше преувеличивает и то и другое.
  
  
• Больше всего законов было издано в дни наибольшей смуты в республике.
  
  
• Я считаю главнейшей обязанностью анналов сохранить память о проявлениях добродетели и противопоставить бесчестным словам и делам устрашение позором в потомстве.
  
  
• Медленно, но зато верно.
  
  
• Страх ослабляет даже искушенное красноречие.
  
  
• Во главе погребальной процессии несли изображения двенадцати знатнейших родов (…). Но ярче всех блистали Кассий и Брут — именно потому, что их изображений не было видно.
  
  
• В век порчи нравов чрезмерно льстить и совсем не льстить одинаково опасно.
  
  
• Благодеяния приятны лишь до тех пор, пока кажется, что за них можно воздать равным; когда же они намного превышают такую возможность, то вызывают вместо признательности ненависть.
  
  
• Оставленное без внимания забывается, тогда как навлекшее гнев [правителя] кажется справедливым.
  
  
• Потомство воздаст каждому по заслугам. (…) Тем больше оснований посмеяться над недомыслием тех, которые, располагая властью в настоящем, рассчитывают, что можно отнять, память даже у будущих поколений.
  
  
• Толпе свойственно приписывать всякую случайность чьей-либо вине.
  
  
• Непреклонными были требования закона вначале, [но], как это почти всегда бывает (…), под конец никто не заботился об их соблюдении.
  
  
• Все, (…) что почитается очень старым, было когда-то новым. (…) И то, что мы сегодня подкрепляем примерами, также когда-нибудь станет примером.
  
  
• Единственное средство против нависших опасностей — сами опасности.
  
  
• Тем, кто ни в чем не повинен, благоразумие не во вред, но явные бесчинства могут найти опору лишь в дерзости.
  
  
• Мысль о браке [при живом муже] (…) привлекла ее [Мессалину] своей непомерной наглостью, в которой находят для себя последнее наслаждение растратившие все остальное.
  
  
• [Об Агриппине, матери Нерона:] Она желала доставить сыну верховную власть, но терпеть его властвования она не могла.
  
  
• Все запретное слаще.
  
  
• [К Аникету, убийце его матери, Нерон] проявлял мало расположения, а в дальнейшем проникся глубокою ненавистью, ибо пославшие на преступления видят в их исполнителях живой укор для себя.
  
  
• Добытая домогательствами хвала должна преследоваться с не меньшей решительностью, чем злокозненность, чем жестокость.
  
  
• Наше старание нравиться часто влечет за собой более пагубные последствия, нежели возбуждение нами неудовольствия.
  
  
• Жажда господства (…) берет верх над всеми остальными страстями.
  
  
• Ожидание несметных богатств стало одной из причин обнищания государства.
  
  
• [Одни и] те же люди (…) любят безделье и (…) ненавидят покой.
  
  
• Добрые нравы имеют (…) большую силу, чем хорошие законы.
  
  
• Женщинам приличествует оплакивать, мужчинам — помнить.
  
  
• От поспешности недалеко и до страха, тогда как медлительность ближе к подлинной стойкости.
  
  
• Одобрение и громкая слава (…) более благосклонны к ораторам, чем к поэтам; ведь посредственные поэты никому не известны, а хороших знают лишь очень немногие.
  
  
• [Об ораторах времен империи:] Обреченные льстить, они никогда не кажутся властителям в достаточной мере рабами, а нам — достаточно независимыми.
  
  
• Мало не быть больным; я хочу, чтобы человек был смел, полнокровен, бодр; и в ком хвалят только его здоровье, тому рукой подать до болезни.
  
  
• Люди устроены природою таким образом, что, находясь в безопасности, они любят следить за опасностями, угрожающими другому.
  
  
• Великое и яркое красноречие — дитя своеволия, которое неразумные называют свободой; оно неизменно сопутствует мятежам, подстрекает предающийся буйству народ, безрассудно, самоуверенно; в благоустроенных государствах оно вообще не рождается. Слышали ли мы хоть об одном ораторе у лакедемонян, хоть об одном у критян? А об отличавших эти государства строжайшем порядке и строжайших законах толкуют и посейчас. Не знаем мы и красноречия македонян и персов и любого другого народа, который удерживался в повиновении твердой рукою.
  
  
• Пусть каждый пользуется благами своего века, не порицая чужого.
  
  
• Мы (…) явили поистине великий пример терпения; и если былые поколения видели, что представляет собой ничем не ограниченная свобода, то мы — такое же порабощение, ибо нескончаемые преследования отняли у нас возможность общаться, высказывать свои мысли и слушать других. И вместе с голосом мы бы утратили также самую память, если бы забывать было бы столько же в нашей власти, как безмолвствовать.
  
  
• Лишь в малом числе пережили мы их [казненных] и, я бы сказал, даже самих себя, изъятые из жизни на протяжении стольких, и притом лучших, лет.
  
  
• Не всегда молва заблуждается, порой и она делает правильный выбор.
  
  
• Для подчиненных одинаково пагубны как раздоры между начальниками, так и единодушие их.
  
  
• Во всякой войне (…) удачу каждый приписывает себе, а вину за несчастья возлагают на одного.
  
  
• Все неведомое кажется особенно драгоценным.
  
  
• Создав пустыню, они говорят, что принесли мир. (Британцы о римлянах.)
  
  
• Боязнь и устрашение — слабые скрепы любви: устранить их — и те, кто перестанет бояться, начнут ненавидеть.
  
  
• Честная смерть лучше позорной жизни.
  
  
• Человеческой душе свойственно питать ненависть к тем, кому мы нанесли оскорбление.
  
  
• Если историк льстит, чтобы преуспеть, то лесть его противна каждому, к наветам же и клевете все прислушиваются охотно; оно и понятно: льстец мерзок и подобен рабу, тогда как коварство выступает под личиной любви к правде.
  
  
• Я думаю (…) рассказать о принципате Нервы и о владычестве Траяна, о годах редкого счастья, когда каждый может думать, что хочет, и говорить, что думает.
  
  
• У кого нет врагов, того губят друзья.
  
  
• Дурные люди всегда будут сожалеть о Нероне; нам с тобой следует позаботиться, чтобы не стали жалеть о нем и хорошие. (Император Гальба — своему преемнику Пизону.)
  
  
• Тебе (…) предстоит править людьми, неспособными выносить ни настоящее рабство, ни настоящую свободу. (Император Гальба — Пизону.)
  
  
• Правители всегда подозревают и ненавидят тех, кто может прийти им на смену.
  
  
• Смерть равняет всех, таков закон природы, но с ней приходит либо забвение, либо слава в потомстве. Если же один конец ждет и правого и виноватого, то достойнее настоящего человека погибнуть не даром.
  
  
• На преступление [государственный переворот] шли лишь немногие, сочувствовали ему многие, а готовились и выжидали все.
  
  
• Власть, добытую преступлением, еще никто никогда не сумел использовать во благо.
  
  
• Преступлению (…) нужна внезапность, доброму делу — время.
  
  
• В позоре спасения нет.
  
  
• Трудно сказать, был ли Пизон в самом деле врагом Виния или враги Виния хотели в это верить: всегда легче считать, что человеком движет ненависть.
  
  
• Стремясь стать владыкой, он вел себя, как раб. (О заискиваниях будущего императора Отона перед толпой.)
  
  
• Как бывает обычно, (…) лучшими казались те меры, время для которых было безвозвратно упущено.
  
  
• Частным человеком казался он [Гальба] выше частного и, по общему мнению, мог бы править, если бы не был правителем.
  
  
• [О междоусобной войне:] Победитель все равно будет хуже побежденного.
  
  
• Человек всегда спешит примкнуть к другим, но медлит быть первым.
  
  
• Во время гражданских смут самое безопасное — действовать и идти вперед, а не рассуждать.
  
  
• Подлость — более короткий путь к должностям, которые даются обычно в награду за доблесть.
  
  
• Преступно захваченную власть не удержать, внезапно вернувшись к умеренности и древней суровости нравов.
  
  
• В гражданской войне (…) победители и побежденные никогда не примиряются надолго.
  
  
• Погибнут оба — один оттого, что проиграл войну, другой — оттого, что ее выиграл.
  
  
• Лучших вела любовь к отечеству, многих подталкивала надежда пограбить, иные рассчитывали поправить расстроенное состояние. И хорошие люди, и дурные — по разным причинам, но с равным пылом — жаждали войны.
  
  
• Так уж устроены люди: с неодобрением смотрят они на каждого, кто внезапно возвысился, и больше всего скромности требуют от человека, который недавно был им равен.
  
  
• В веселии чернь столь же необузданна, как и в ярости.
  
  
• Во время гражданской войны солдатам позволено больше, чем полководцам.
  
  
• Много говорит о смерти лишь тот, кто ее боится.
  
  
• Легче увлечь за собой целую толпу, чем спастись от коварства одного человека.
  
  
• Когда человек задумал какое-то дело, близкие обычно предсказывают ему успех.
  
  
• Каждому, кто попадает на вершину могущества, в первую минуту глаза как бы застит туманом.
  
  
• Армия, которую еще никто не видел, всегда кажется опаснее.
  
  
• Деньги — становая жила войны.
  
  
• Неограниченная власть никому не внушает доверия.
  
  
• Дело воина — стремиться в бой, дело командира — не торопиться.
  
  
• Самое худшее, что можно выбрать в беде, — средняя линия.
  
  
• Как часто бывает в минуты смертельной опасности, все командовали, и никто не выполнял команд.
  
  
• [Вителлий] думал, что дружбу приобретают не верностью, а богатыми подарками, и поэтому окружали его не друзья, а скорее наемники.
  
  
• Во время смут и беспорядков чем хуже человек, тем легче ему взять верх; править же в мирное время способны лишь люди честные и порядочные.
  
  
• Единственное благо — честность, единственное зло — подлость; власть же, знатность и все прочее, постороннее душе человеческой, — не благо и не зло.
  
  
• Плохим императорам нравится неограниченная власть, хорошим — умеренная свобода.
  
  
• У победителей никто объяснений не требует.
  
  
• Особенно трусят те, кто кричат больше всех.
  
  
• Война привлекала его больше, нежели ее исход. (Об одном из полководцев Вителлин.)
  
  
• Люди уходят, примеры остаются.
  
  
• Лучший день после смерти дурного государя — первый день.
  
  
• Молва всегда раздувает до невиданных размеров и правду и ложь.
  
  
• Развязать войну могут и трусы, а бороться с ее опасностями приходится смелым.
  
  
• Чем ближе люди по родству, тем более острое чувство вражды питают друг к другу.
  
  
• [О гражданской войне:] Война всех со всеми.
  
  
• Арабы были особенно опасны для иудеев, ибо эти два народа питали один к другому ненависть, обычную между соседями.
  
  
• Все неизвестное представляется величественным.
  
  
• Отдаленность увеличивает обаяние.
  
  
• Земля удивительно плодородна.
  
  
• Каждому свою честь воздает потомство.
  
  
• Создают пустыню и называют это миром.
  
  
• На редкость счастливое время, когда можно думать то, что хочешь, и говорить, что думаешь.
  
  
• Людям свойственно смотреть сердитыми глазами на новых счастливцев и ни от кого не требовать столько умеренности в пользовании фортуной, как от тех, кого они видели равными себе.
  
  
• Насмешки оставляют в душе смертельные уколы, когда они основаны на правде.
  
  
• Истина подкрепляется зрением и временем, а ложь поспешностью и неопределенностью.
  
  
• Упражнения рождают мастерство.
  
  
• Выставляют свою скорбь напоказ больше всего те, кто меньше скорбит.
  
  
• Не всегда молва ошибается, иногда и правильно разберется.
  
  
• Умы, пораженные однажды, склонны к суеверию.
  
  
• Хорошие законы порождены дурными нравами.
  
  
• Лишь глупцы называют своеволие свободой.
  
  
• Чем ближе государство к падению, тем многочисленнее его законы.
  
  
• Добрые нравы имеют большее значение, чем хорошие законы.
  
  
• В военных делах наибольшую силу имеет случайность.
  
  
• Поспешность близка к страху.
  
  
• Великая общая ненависть создает крепкую дружбу.
  
  
• Вражда между близкими бывает особенно непримирима.
  
  
• Обеспечить нормальное течение своих семейных дел часто не легче, чем управлять провинцией.
  
  
• Воспитывать детей для потомства.
  
  
• Пренебреги клеветой — и она зачахнет.
  
  
• Предателей презирают даже те, кому они сослужили службу.
  
  
• Льстецы — худшие из врагов.
  
  
• Кто славу презирает, тот легко пренебрегать будет и добродетелью.
  
  
• Окружить мир ореолом славы.
  
  
• Даже мудрецов жажда славы покидает в самую последнюю очередь.
  
  
• Кто же столько самонадеян, чтобы рассчитывать на бессмертную славу?
  
  
• Лекарства действуют медленнее, чем болезнь.